Форум » Самое важное и нужное » Рассказы о собаках » Ответить
Рассказы о собаках
Silence: Азор Маленький рыжий мальчишка обнажил в радостной улыбке попорченные зубы и натянул верёвку. Собака уже пересекла роковую линию, но не она, а шедший вслед за ней человек был настоящей целью; нога в хорошо вычищенном ботинке зацепилась за верёвку. Оборванный шаг.. Испуганный вскрик, нелепо выставленная вперёд рука. Падение. Падение навзничь, лицом в асфальт. Круглые чёрные очки взрываются сотней угольных брызг, осколки вгрызаются в лицо, борозды разодранной кожи наполяются кровь. Но не это самое страшное. Падая, уже не в силах сдержать испуганный вскрик, человек нелепо и неловко выставляет вперёд руку, и попадает ей по собачьей спине. Собака испуганно взвизгивает и отскакивает в сторону, уходит из-под падающего тела, - с тратура – на дорогу, вырвав поводок из разжавшейся руки. Дьявольское скрежетание безнадёжно запоздалых тормозов, и глухой удар вышибает из лёгких пса последний звук, между поскуливанием и вздохом и отшвыривает уже неживое тело на несколько метров. Задний ход. Вывернутый вправо руль. И лицо водителя: круглые от испуга глаза, приоткрытый, словно в гримасе боли, рот, как будто его пальцы не сжимают до побеления руль, а скребут бессильно асфальт, - как будто это не он, а его. Газ – и легковушка с помятым радиатором срывается с места и уходит, пьяно петляя, оставляя облаке голубоватой бензиновой гари человека, медленно отрывающего от наждака асфальта разбитое и окровавленное лицо. Руки не шарят по земле, не ищут очки, которые никогда не были нужны, руки не пытаются вытереть кровь, заливающую глаза. Она не мешает им видеть : эти глаза никогда не видели. Человек тяжело садится и пытается произнести волшебное слово, но заходится кашлем. В конце концов сиплым голосом, последним усилием надорванных в крике связок, произносит : «Азор…», потом, через секунду – ещё и ещё, с нарастающим отчаянием, потому что он уже понимает, что произошло: слух рисует ему не менее точную картину произошедшего, чем могло бы дать зрение; но он всё отказывается верить, и порванные губы сквозь боль пытаются свистеть, но ничего не выходит. И тут доносятся шаги детских сандалий, лёгкий топот убегающего маленького ублюдка. Этот звук на миг отвлекает внимание сидящего на земле человека, он поворачивает в сторону беглеца невидящие глаза и тихо шепчет : « Пожалуйста…» Но тут он наконец понимает, что именно произошло, рука тянется назад и натыкается на протянутую бечёвку, в ярости рвёт её на себя и губы беззвучно шевелятся, проклиная. Потом ещё, в последний раз : « Азор…», и , сначала попытывшись поняться в полный рост, а потом, когда подвёрнутые ступни дают о себе знать, отрешившись от мысли подняться, - на четвереньках, медленно, о рошая кровью полотно асфальта, он ползёт к тому месту, где на боку лежит мёртвое тело собаки-поводыря, двигаясь на звук падения, врубившийся в память и оставивший там незаживающую отметину, или , может, на шум уже слетающихся мух, или на запах крови, но скорее всего потому, что есть необъяснимая уверенность, что его собака лежит именно там. Он всё ещё пытается свистеть, когда его вытянутые руки утыкаются наконец в липкий и горячий от крови шерстяной бок. Порывистым движением слепой прижимается ухом к грудной клетке убитого пса и ничего не слышит… Но наверное это мерзкое назойливое жужжание мух мешает различить слабое биение в глубине груди, ведь не может же быть, чтобы он умер, просто не может такого быть! Пальцы зарываются в густую шерсть, губы находят мокрый ещё нос, он чешет пса за ухоми шепчет, шепчет: « Азор…Азорка… » Слеза бежит за слезой, горло набает и рвущиеся связки рождают нечеловеческий, полный тоски и отчаяния крик, а ободранный кулак всё молотит, не чувствуя боли, асфальт. Собираются люди – улица хотя и не оживлённая, но и не безжизненная. Через четверть часа подъезжает скорая, его тормошат, обращаются к нему, но он говорит только с убитой собакой, и губы бесконечно повторяют: « Азорушка… Азорка…» Приносят воды, люди вовсю обсуждают происшествие, копаются в деталях, показывают пальцами, и гудение толпы заглушает гудение мух. Сильные руки отрывают наконец его грузное тело от асфальта, но он, почти по-детски плача, тянется вслепую к телу пса, и тогда санитары, вопреки всем инструкциям, укладывают и собаку рядом с его носилками в машине. Сирена, синее мелькание мигалок – и скорая уносится прочь по сонным улицам, толпа нехотя разбредается, и на месте остаётся только маленький мальчик, размазывающий по лицу слёзы и давящий рвущиеся из груди рыдания, а сандалия бессмысленно проводит по земле кровавые полосы – в чёрную лужу – и из неё… И когда он осознаёт, что делает, то захлёбывается, срывается с места и удирает. …В больнице слепой приходит постепенно в себя, но не желает расставаться с телом собаки; на третьи сутки, когда начинает появляться уже запах, тело силой забирают, но больной, оправившийся от ушибов и вывихов, теряет покой. Зажившие губы тихонько свистят, и шёпотом, чтобы никого не разбудить и не настораживать медсестёр, зовут и зовут, не останавливаясь даже во сне: « Азор..», а рука тянется в ожидании, когда в неё уткнётся мокрый нос , когда горячий шершавый язык согреет мёрзнущие пальцы… Азор… Как будто если произнести это имя десять тысяч раз, это оживит собаку. Конечно он знает, что это не так, что ничто уже не поможет ни ему, ни его погибшему псу. И даже самые нервные и раздражительные больные не скандалят и не жалуются врачам, если посреди ночи их будит тихий, робкий и жалобный свист, свист человека, подзывающего свою собаку, которая убежала и что-то всё никак не возвращается… Но просто надо быть терпеливым и звать её ещё и ещё – она ведь умная, она всё понимает, она не оставит его одного никогда, её же учили… Его начинают подготавливать к выписке, заказывают для него лёгкую слепцовскую трость и новые чёрные очки, заслоняющие незрячие глаза от любопытного мира, а он всё зовёт и зовёт своего пса, свистит сквозь слёзы, и шепчет: « Азорушка… Азор… Ну иди сюда, иди ко мне…», а иногда пытается построже : « А ну ко мне!» , но пёс всё равно почему - то не идёт… За ночь до выписки он на ощупь подходит к окну, с трудом взбирается на подоконник, перекидывает одну ногу в полосатой пижамной штанине через него – и она повисает в десятке метров над мостовой, шлёпанец срывается и летит вниз, и он прислушивается к звуку, думая о том, что шума от падения его тела будет намного больше, и не ощущая ни страха, ни сомнения, не предаваясь воспоминаниям ни о чём в своей жизни, кроме своего ушедшего друга. И перед прыжком в пропасть он поворачивает голову к спящим в палате и в последний раз устало произносит: « Азор…» Потом переносит и вторую ногу за подоконник, готовясь прыгнуть, но тут до него доносится слабый неясный звук за закрытой дверью палаты: стук когтей по полу?… Собачьи шаги?.. Затем уже явный, такой знакомый звук: когти царапают дверь, пытаясь открыть её, она поддаётся с лёгким скрипом, и слепой, не веря своим ушам, перекидывает ноги обратно и осторожно слезает с подоконника, а в уши уже просится новый, совсем невероятный звук – жаркое собачье дыхание, приближающиеся шаги. Он тихо-тихо, почти беззвучно зовёт собаку… …И в протянутую ладонь утыкается мокрый холодный нос, а лохматый хвост, размахивая, обдаёт его самым замечательным и близким в мире запахом – лёгким запахом псины. Он садится на корточки и целует пса в уши, в лоб, руки скользят по пушистым бокам, гладят шею, спину, а он всё говорит и говорит, узнавая знакомое до последней шерстинки тело: « Азор… Вернулся… Азорка… Ну вот… Вернулся… А я тут, дурак старый….», и счастливо смеётся, тихо, чтобы никого не разбудить, смеётся, когда собака лижет его лицо. На утро больные и персонал собираются в его палате. Ему дарят трость и очки, произносят напутственные слова. Все поражены переменой, произошедшей в нём за ночь: он успокоился, перестал свистеть и звать пса, лицо его расслаблено, даже морщины разгладились, и только пальцы левой руки постоянно шевелятся, словно почёсывая за ухом невидимого пса. Он встаёт с кровати, ему подают трость, но он, улыбнувшись, откладывает её в сторону, немного вытягивает вперёд правую руку, и сжимает кисть, берясь за что - то незримое. И, попрощавшись, уверенно выходит из палаты, опережая пытающихся помочь врачей, и идёт не наощупь, а почти как зрячий, идёт, ведомый кем-то, кто тянет нетерпеливо его за вытянутую правую руку. Врачи немеют от удивления, а он, безошибочно огибая все повороты, спускается по лестнице вниз, в залитый солнцем дворик и вдыхает свежий летний воздух… А потом оставшиеся в палате слышат его слова: « Азор, голос!» и до их слуха долетает заливистый и счастливый собачий лай.©
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Silence: Собака с внешностью льва, большой душой, и преданным сердцем Душераздирающий вой разбудил дачный поселок, в нем было столько горя и боли, что даже самые бесчувственные содрогнулись. А многие, разбуженные воем, так и не уснули до утра. Нарушителем ночной тишины был громадный рыжий пес, который сидел возле дома и выл, как бы взывая о помощи. Но кто, кто мог помочь ему. Люди - не боги, они себя-то не всегда понимают, а где уж понять душевную боль собаки. Несколько лет назад в теплые дни золотой осени, в разгар бабьего лета, на дачу привезли месячного щенка леонбергера. Это было лохматое маленькое чудо по кличке Раджа. Серо-рыжеватый, с черной маской, шустрый, любопытный и, как все щенки, немного неуклюжий. Он рос всеобщим любимцем. То ли от врожденных качеств, то ли от склада характера, но щенок удивлял всех. Уже в месячном возрасте, подражая большим собакам, он проявлял качества настоящего сторожа. Всех приходящих на участок щенок внимательно осматривал, обнюхивал, а когда ему казался посетитель подозрительным, малыш угрожающе рычал, а потом начинал громко лаять. К членам семьи Раджа относился по-разному. Хозяином и другом леонбергер выбрал спокойного, немногословного бородатого мужчину, он по профессии был врач, много курил, и от него всегда пахло табаком и лекарствами. Внешняя суровость хозяина импонировала псу, между ними сразу возникло чувство взаимопонимания. Раджа очень любил ходить с хозяином на прогулки в лес и в поле, бродить по болоту или купаться в пруду. А какие были замечательные вечера, когда хозяин садился на крыльцо, курил, а Раджа укладывал свою большую голову к нему на колени, и они вместе вслушивались в ночную тишину и любовались звездами, каждый думал и мечтал о своем. Это были незабываемые, счастливые мгновения. Жену хозяина Раджа тоже любил и слушался. Она была добрая и веселая, от нее исходила какая-то необыкновенная энергетика, которую чувствовали все окружающие. С ее появлением дом оживал, у всех поднималось настроение, даже на лице хозяина появлялась улыбка, и он становился более разговорчивый. Очень любил Раджа дочь хозяина, она была его большим другом и партнером по играм. Только с ней пес позволял себе раскрепоститься, сбросить маску строгости и неприступности, превращаясь в озорную, игривую собаку, способную на безрассудства. Он всегда заранее чувствовал ее приезд и встречал радостными песнями на свой манер. Ее приезд для него был всегда праздником. Сын хозяина с женой и дочерью приезжали на дачу крайне редко. Раджа знал их и позволял свободно перемещаться по охраняемой им территории, время от времени показывая, что они здесь гости и радости от их присутствия он не испытывает. Соседку по участку и ее семью считал врагами. Одно ее появление около забора вызывало у собаки приступ бешенства. Время от вренин ходил вдоль забора и порыкивал, давая понять, что присутствие этих людей на охраняемой территории недопустимо. А еще у Раджи был дружок Кузя - маленький рыжий котенок. Откуда хозяин принес его, никто не знал, но чувствовалось, что жизнь его прежде была не сладкая. Он был такой худой, что того и гляди ребра проткнут тоненькую шкурку. Мордашка у него была с громадными зелеными глазами и с общипанными бровями и усами. Котенок не умел даже мяукать, а нормальный пищи никогда не ел. Кузя не претендовал ни на что. Он был доволен всем и рад, что у него наконец появились дом и друзья. Большой пес и крохотный котенок стали неразлучными друзьями. Раджа милостиво разрешал Кузе участвовать в прогулках вместе с хозяином. Это была потешная картина, если смотреть со стороны, как громадный Раджа и малюсенький Кузя шествуют друг за другом или Кузя идет между лап собаки. Пес даже разрешал котенку есть из своей миски, обычно для всех это было запрещено. В холодные вечера собака грела котенка, пряча его между лап. На даче частенько бывало многолюдно. Приезжали дети и внуки хозяина, а также друзья и родственники. Хозяин знакомил Раджу с приезжающими, и пес, не теряя бдительности, терпел их присутствие, не допуская фамильярности. Из всех, кто приезжал на дачу, собака невзлюбила внучку хозяина - капризную и строптивую девчонку, которая всегда всеми командовала, неважно, кто это - родители или собака, и тискала Кузю. Раджа недоумевал, как хозяин все эти капризы терпит. Когда никого поблизости не было, пес порыкивал на нее и старался тихонечко прикусить - повоспитывать. Если больше некому, тогда он займется ее воспитанием. Шло время, неуклюжий щенок превратился в красавца леонбергера. Во время прогулок не было ни одного человека, который не обратил бы внимание на рыжего красавца пса, похожего на льва, с царственным видом и грациозной легкой походкой. Ни летняя жара, ни лютый холод не оказывали влияние на поведение и охранные качества Раджи. Он честно выполнял свои обязанности, ни одна душа не могла проникнуть на территорию, охраняемую им. Да и не нашлось ни одного смельчака, кто бы хотел испытать судьбу, помериться силой с Раджой. Слава о красавце стороже распространялась очень быстро. Непередаваемо волнительные минуты были и тогда, когда вместе с хозяином они участвовали в престижных выставках высокого ранга, получали награды и титулы. Трудно сказать, кто кого выставляет - хозяин Раджу или наоборот. Оба были взволнованы и довольны друг другом. На стене в комнате хозяин повесил все розетки и медали, рядом стояли и кубки, завоеванные Раджой. Со временем у него появились дети, которые, как и он, на выставках получали наивысшие оценки и титулы. Несколько его щенков жили за границей, и это печально, он не сможет узнать об их успехах. Встречая на выставках своих детей, он издали наблюдал за их успехами. И сердце его наполнялось радостью и великой гордость за свое потомство. Дни летели за днями. Месяца поочередно сменяли друг друга. Время шло. Раджа матерел. Невзирая ни на что, в гомоне звуков пес легко определял знакомые. Раджа отлично знал звук мотора машины хозяина, его чуткое ухо задолго слышало ее приближение. С радостным повизгиванием и поскуливанием встречал он хозяина у калитки. Но что-то случилось. Много дней уже хозяин не приезжает. Такого еще ни разу не было. Раджа ждал молча, прислушиваясь к проезжающим машинам. Он потерял аппетит и покой. Все ему было не в радость. Холодная тоска заползла в его душу. Ныло сердце, хотелось выть, но он молчал и ждал, четко выполняя свои обязанности. Разве мог Раджа знать, что его хозяин борется с тяжелым недугом. И ставка в этой борьбе - жизнь. Врачи и жена не отходят ни на минуту от его постели. Кто победит в этой схватке за жизнь, увы, никому не известно. Вот и кончилась осень, наступила зима. Середина декабря, а снега как не было, так и нет. Моросит противный, нудный дождь, как будто кого-то оплакивает. Лес стоит черный, словно в траурной одежде. Чуткое ухо слышит знакомый рокот мотора. Приехал хозяин с женой. Раджа не узнает своего друга. Что с ним стало? Побледнел, похудел, усилился запах лекарств, и все больше он лежит в постели и реже выходит из дому. "Но сегодня - о, радость, - думал Раджа, - наконец пошли с хозяином и его друзьями в лес". Выглянуло солнышко, пригрело лес, и он, как бы почувствовав последнее тепло, приосанился, принарядился, сверкнул гроздьями рябины, выглядел не таким уж мрачным. Все это внушало какую-то надежду на лучшее будущее. Гуляли долго, обошли все любимые места, поле и пруд, посидели под дубами. Когда хозяин пошел на станцию провожать своих гостей, у Раджи защемило сердце, как бы предчувствуя беду. Со станции хозяин не вернулся... Посадив друзей на электричку, он сел на лавочку и уснул вечным сном. Жена хозяина оцепенела от горя. Спустя некоторое время она сидела на крыльце, как раньше сидел хозяин, и что-то невнятное бормотала, по лицу ее текли слезы. Пес пытался успокоить ее, тыкаясь в руки и слизывая соленые слезы с лица. Она не замечала его стараний, все рыдала и рыдала. Вдруг на какой-то миг рыдания утихли, и Раджа услышал слова, обращенные к нему. "Остались мы с тобой одни, теперь ты мой защитник, нет больше моего любимого", - сказала женщина и снова зарыдала. Смысл слов дошел до собаки не сразу. А когда Раджа понял, что потерял друга-хозяина, раздался в ночи тот душераздирающий вой. Под утро пошел снег, он запорошил морду собаки, которая оплакивала своего друга. Серебро снежинок, растаяв, так навсегда и осталось на черной маске леонбергера. Это серебро, как траур о своем друге, Раджа будет носить до конца своей жизни
Ronik: Очень трогательные рассказы!
Такса с гор: Не возможно читать без слез.
Spicy95: Очень трогательно! я рыдала
Spicy95: Миф о верности Анна Мирохина Однажды, давным-давно, встретились в огромном гулком мире две одинокие души - Человек и Собака. Молодой пустынный мир был погружен в ночную тьму, лишь на головокружительной высоте величественно безмолвствовали звезды, обжигая все вокруг льдистым мерцанием. Собака бродила по лесу, внезапно в глаза ей ударил свет. Подойдя поближе и осторожно выглянув из-за дерева, Собака увидела костер, а возле него какое-то существо. То был Человек. Собака замерзла, ей очень хотелось подойти к теплому пламени, но она не решалась... Тем временем Человеку очень хотелось есть, надо было идти в лес на охоту, но было уже совсем темно, и он не решался... В этот миг из кустов на опушке показалась Собака, в зубах у нее была дичь. Собака медленно подошла и положила добычу к ногам Человека. В благодарность Человек позвал Собаку поближе к костру. Потом они разделили поздний ужин на двоих и сели смотреть на звезды. Человеку нестерпимо захотелось протянуть руку и зарыться пальцами в густую собачью шерсть, а Собака в этот момент мечтала почувствовать прикосновение человеческой руки... Они уснули, прижавшись друг к другу, и во сне дышали в унисон. Этой ночью впервые отступили страх и холод сурового древнего мира. А утром Собака поняла, что уже не может уйти, а Человек - что не хочет ее отпускать. Тогда Собака сказала: "В знак вечной преданности я дарю тебе единственное, что у меня есть, - мою жизнь. Теперь она принадлежит тебе". И Человек ответил: "В знак вечной благодарности я обещаю хранить твой Дар в самом надежном месте - в своем сердце". Человек протянул руку, и Собака вложила в нее свою лапу. Их глаза встретились, в них плясали языки пламени, которые стали свидетелем Клятвы. И в этот миг пустота в их душах исчезла... ...С тех пор прошло много времени, но в глазах любой собаки и ныне живет свет того древнего костра. Они с надеждой всматриваются в лица людей, стремясь увидеть там ответные теплые отблески. Но в глазах Человека огненные искры давно погасли. Он стал хранить в своем сердце слишком много нужных и практичных вещей, и вскоре Собачьему Дару не осталось в нем места. Тогда Человек бросил его Собаке: "Забирай!" и пошел своей дорогой. Но Собака не смогла взять свой подарок: оказалось, что она не умеет нарушать Клятвы. Тогда она тихо отступила в тень и незаметно пошла следом за уходящим Человеком, не отрывая взгляда темных и влажных от горя глаз от его беспечной и равнодушной спины. А ее жизнь так и осталась лежать на дороге. Со временем она истрепалась от пинков, запылилась и сейчас уже не кажется Человеку сокровищем. Обычно он ее просто не замечает, но если вдруг спотыкается о нее - не задумываясь, смахивает со своего пути. Ему некогда, Человек все ищет и ищет что-то в огромном мире. И находит много всего, но ничто не способно воскресить свет в его глазах, а потому внутри у него холод и мрак. А Собаки живут и умирают в ожидании чуда. Они верят, что однажды Человек вспомнит. И позовет: "Мне снова нужны твои любовь и преданность, только они могут спасти меня от одиночества и оживить заиндевевшее сердце. А я снова буду заботиться о тебе, как обещал тогда... Вернись, Друг!" И тогда Собака улыбнется и ответит: "Мне незачем возвращаться, я и так всегда была рядом с тобой". Вам кажется, это всего лишь сказка? Тогда загляните в глаза встречной собаке...
Spicy95: Собака – не человек Опять долгая ночь. Ночь одиночества. Холодная осенняя ночь. Сколько можно засыпать с ноющим сердцем в холодной постели? Сколько ему еще пить эту горькую чашу одиночества? За что, за что он столько времени чувствует себя вечным изгоем, вечным провинившимся? Сегодня опять почувствовать на губе соленый вкус…нет, плакать это не по-мужски! Но что он может поделать с собой? Душа по каплям вытекает из него каждую ночь. Никто не увидит этих слез. Кроме… Кроме собаки, его верной собаки Шейда. Если бы ни этот лохматый угрюмый пес, он бы уже давно свихнулся. Приходить каждый вечер в ледяной пустующий дом – нет, этого не выдержал бы даже он. Пусть хотя бы темная тень Шейда встречает его. Хотя бы в этих темных глазах светится любовь и преданность. Пусть собака, пусть хромая дворняга, но она ждет его. Она рада ему, она любит его. Да, собака – это не человек, но все же… В камине тихо догорал огонь. Шейд, примостившись у ног хозяина, смотрел на умирающее пламя. Иногда в его собачьем сердце вдруг просыпалась необъяснимая тревога. Наверно, подходит срок и его огня, он уже старый пес, и когда-нибудь так же тихо погаснет на руках хозяина. Немного грустно, но все не так уж плохо. Ведь, если смерть настигнет его тогда, когда рядом будет хозяин, то и могила покажется ему теплой кроватью. В темных глазах собаки промелькнуло воспоминание. Сколько лет прошло, когда этот лохматый пес в первый раз переступил порог его нынешнего дома? Хозяин был тогда молод, да и сам Шейд был почти щенком. Они столько лет вместе, что, кажется, знают друг о друге все. И черный пес вздрагивает, если в голову вдруг приходит шальная мысль о том, что если бы хозяин не взял его тогда к себе, он бы умер где-нибудь в грязной подворотне, мокрый от слез, никому не нужный, одинокий старый пес. Но что мучить себя бессмысленными предположениями? Он дома, у него есть хозяин, и смерть не застанет его в одиночестве. Что ж, пусть тогда приходит, он прожил долгую жизнь, и ни о чем не жалеет. Огонь потухал, и хозяин поворошил догоравшие угли. Сегодня опять его ждет пустая холодная кровать. Засыпать рядом с одиночеством – это не просто. А ведь когда-то все было другим. Он был молод, он любил и был любим. Он до сих пор помнит во всех подробностях их свадьбу, майский вечер, и ощущение крыльев за спиной. Он купил большой загородный дом, чтобы им и их будущим детям было свободно жить вместе. Он помнит два светлых года, проведенных с любимой женщиной, помнит почти каждый их день, почти каждый миг. А потом на него словно обрушился страшный сон. Непонимания, упреки, обиды. Измены, укоры и …уход. Она ушла от него к другому, оставив его одного наедине со своею болью. Он остался один в теперь бессмысленно и даже жестоко большом доме. Первую неделю он даже боялся выходить из него, потому что знал, что не найдет в себе силы вновь войти в огромный пустующий дом, гроб его мечты и счастья. И вот однажды, пересилив себя и выйдя на улицу, у ворот он увидел черного пса, даже почти щенка, с перебитой лапой. В собачьих глазах светилась мольба, мольба не оставить его одного, подарить любовь, дом, крышу. Грязный черный щенок, выкинутый кем-то, да к тому же побитый – как немой символ его никому ненужной сломанной любви. Он понял, что судьба смилостивилась и подарила того, кто хотя бы отчасти, хотя бы на время скрасит его одиночество. «Что ж, тебя тоже предали, как и меня, почему бы нам тогда не улучшить жизнь друг другу?» - подумал он. Он взял его к себе, выходил, как смог залечил раненную лапу. Шейд до сих пор немного хромает, но это ничего…А назвал он его так, потому что Шейд в переводе – «тень». Собака – тень, он сам – тень, да и жизнь его – тень. Свет уже давно не заглядывал в окна этого дома, каждый день – лишь шлейф тяжких воспоминаний о безвозвратно ушедшем прошлом. По-моему, Шейд – самое подходящее для всего этого слово. Так и жили эти две тени вместе в холодном доме. Собака, верно любящая своего хозяина и хозяин, ищущий утешение в темных преданных глазах. Но с каждым днем это становилось все невыносимее и тоскливей. Годы уходили, как вода сквозь пальцы, он жил, словно робот. Каждое утро одно и то же – вой будильника, душ, завтрак, работа. Он работал, как проклятый, просто потому что боялся того одиночества, которое сидело почти в каждом углу его пустого дома. Бесконечно одинаковые будни, ненужные выходные и тоскливые праздники. Каждый вечер он растапливал камин, и ему казалось тогда, что при свете теплого огня это съедающее одиночество съеживалось, забивалось в свои углы, и хоть немного отпускало его. Шейд ложился тогда у его ног, и они оба погружались в воспоминания. Он не знал, о чем думал его верный пес в те мгновения. Может быть, о том дне, когда его, грязного и мокрого, внесли сюда в первый раз. А он…он снова вспоминает его прошлую жизнь, счастливую и светлую, когда он не знал, что такое одиночество. И душа его начинает биться в мучительной дрожи, он стискивает руки, чтобы удержаться от глупых слез. Плакать – это не по-мужски. Шейд, подняв голову, тихо скулит. Собака чувствует настроение хозяина, и его тревога передается ей. Теплота и преданность в собачьих глазах, хоть кто-то его любит. Но собака – это не человек… Снова его ждет холодная постель. Снова ночь одиночества, бесконечного одиночества. Уже стало все равно, будет ли рядом с кроватью лежать черная тень лохматого пса. Потому что собака – это не человек. Это не любимая женщина, это не дружная семья, это не счастливая жизнь. Шейд не приготовит ему ужин, не скажет «Привет, любимый», не прокричит «Здравствуй, папа!». Он лишь тихо вильнет хвостом и ляжет у его ног. Шейд – лишь хромая дворняга. А собака – это не человек. Шейд в последнее время плохо спит по ночам. Хозяина мучает какая-то боль и обида, вечная тревога. Он чувствует это, и не может понять, из-за чего. Хозяин смотрит на огонь – и в его глазах слезы, он смотрит за окно – и в его глазах слезы, эти слезы бередят душу старого пса. Как бы он хотел помочь хозяину убить ту боль, что живет в его душе. Но ведь он не может сказать об этом. Ему остается лишь более преданно любить его, лишь более верно служить. И почему он назвал его Шейдом? «В переводе с английского это означает тень» - говорил хозяин. Но почему тень? Разве он – тень? Он считал себя другом, единственным и самым верным другом, готовым на все ради своего хозяина. Разве тень на это способна? Самый верный и преданный друг человека – собака. Она никогда не предаст и не бросит. Разве не человек бросил его хозяина, из-за чего тот мучается вот уже столько лет? Разве не человек заставил его бесконечно страдать и скрывать свои слезы? Нет, собака – это не человек, она на это не способна. Невеселая жизнь текла по обычному сценарию. Пришел сырой март, таял грязный снег, а печаль и одиночество по-прежнему были жителями этого дома. Шейд часто выходил во двор, гонимый необъяснимым зовом. В прозрачном воздухе пахло весной и переменами. Душа старого пса билась в нем, словно раненая птица. Он не находил себе места от необъяснимой тревоги. Хозяин стал позже приходить домой. В последнее время он даже стал пропадать на несколько дней. Шейд волновался, сердился и ждал. Ждал, преданно, со слезами на глазах. Иногда ему казалось, что хозяин больше никогда не вернется, что он умрет один в огромном доме. И тогда скупые собачьи слезы текли из его темных глаз. Вы не знали? Собаки тоже умеют плакать. Но этих слез не видел никто, да и зачем их кому-то видеть. А хозяин все-таки возвращался и все страхи Шейда мгновенно уходили, он снова ложился в его ноги, и мирно спал у камина. Но проходили дни, и хозяин опять пропадал. Шейд опять плакал и верно ждал. Но вот однажды, хозяин ушел утром и не вернулся вечером. Шейд тосковал, но знал, что через день или два он вернется. Через два дня он не вернулся. Не вернулся и через три дня, и через пять, и через неделю. Бесконечную неделю Шейд провел в соленых собачьих слезах, бессмысленных догадках и бесконечном ожидании. И вот, на девятый день он вернулся. Вернулся! Он не оставил своего верного старого пса, он не оставил его умирать одного. Но через мгновение огонь счастья в собачьих глазах сменились удивлением. За хозяином вошла чужая женщина. Шейд помнил ее, она заходила в этот дом много лет назад, всего раз. Это та, которая заставила страдать хозяина столько долгих, бесконечно долгих лет. Это та, которая заставила хозяина беззвучно плакать в подушку столько бессонных ночей. Вместе с ней в дом словно ворвалась февральская стужа, холодная и жестокая… Он не знал, что делать. Что делать с таким внезапно навалившимся счастьем. Сколько долгих лет он бережно хранил в себе надежду, что она вернется. Столько бесконечных лет, и вот, словно в сказке, к нему возвращается счастье, к нему возвращается жизнь. Этот дом вновь наполнится счастьем, теплом и уютом. Тем, что он так долго ждал, разделяя свое одиночество лишь с черной дворнягой. Однако среди всепоглощающего света нашлось место и для тени. Она не любила собак, ненавидела их. Она поставила всего одно единственное условие – чтобы Шейда в их доме не было. Он понимал, что чаши весов не равные. Вместе с той, которую он ждал столько лет, в его дом вернулась любовь, невероятная радость, счастье, мечта. Как будто все эти долгие годы были всего лишь кошмарным сном, который, наконец, закончился. Только теперь, впервые за все это время, он почувствовал весну, настоящую весну. Только теперь он впервые за все это время поднял свои изъетые слезами глаза на весеннее небо, и почувствовал себя по-настоящему счастливым. К нему вернулся самый дорогой человек. На другой чаше скромно сидела лохматая тень – черный Шейд. Угрюмый щенок, которого он когда-то подобрал у своих ворот. Этот пес был с ним все эти долгие годы ожидания, он делил с ним его холодное одиночество и каждый вечер встречал у порога. Целый день он ждал его, целый день он копил для него всю свою нерастраченную преданность и любовь. И все-таки, он был всего лишь собакой, а не любимой женщиной. Собака – это не человек… Зачем он посадил его в машину и куда-то повез? Почему хозяин так беспокойно и так бесконечно грустно смотрит на него? Шейд не мог понять, откуда это невыносимая тревога, это непонятное ощущение беды поселились в нем. Сквозь стекло бил в глаза яркий солнечный свет, это был луч апрельского солнца. Но сердце Шейда сжималось от предчувствия, что это последний свет в его жизни. Они ехали, наверно, целый день. Шейд уже устал от бессмысленных догадок, и просто смотрел на мелькающие пейзажи за окном. Хозяин молчал, и это молчание было почти осязаемым и каким-то тяжелым. И вот, наконец, они остановились. Хозяин открыл дверь, не глядя на него, выпустил наружу. Шейд не понимал, зачем его привезли в какое-то незнакомое место, он с вопросом посмотрел на хозяина. - «…Понимаешь, бывает такое в жизни, когда нужно между чем-то выбирать… Между тем, что тебе очень дорого… Это очень сложно…безумно сложно…но…приходится…пойми…так нужно. Впрочем, ты не поймешь…» Напрасно хозяин думал, что он не поймет. Сердце понятливее слов. Его бросали… - «Ты долго служил мне…и верно…Шейд, ты был моей тенью, которая всегда следует за своим хозяином…я никогда тебя не забуду…прости». Неужели он не понимал, что он, Шейд, не был его тенью, он был его другом… - «Ты родился на улице, и она позаботится о тебе…прости…не хочу, чтобы ты видел моих слез…прощай Шейд…» Да кто, как ни Шейд, видел все его слезы за эти годы, проведенные с ним под одной крышей? К чему стыдится их, если прощаешься с другом? - «Прости…» И кто, как ни друг, должен уметь прощать?... Хозяин отошел на шаг и, повернувшись, пошел к машине. Вот и все, стольким годам, проведенных в вечном ожидании, в преданной любви и верности, пришел конец. Собачье сердце верило, что оно закончит биться не в одиночестве, но видно, этому не суждено было сбыться… Хозяин ушел, сел в машину и, освещенный закатным светом, поехал домой. Туда, где его теперь ждет другой человек, не собака... Собаки умеют не только плакать, они умеют рыдать… Потеря верного сердца – большое горе, но когда к тебе вернулась прежняя любовь, она все затмевает… Недолго длилось его счастье. Меньше, чем через два месяца она снова ушла. Опять ушла с другим. Ушла, наверно, навсегда. Она ушла дождливым утром, в этот раз не было ни слез, ни молитв. Лишь холодная пустота. Молчание и пустота. Он целый день сидел на одном месте перед холодным камином, ни произнеся ни слова, ни сделав ни движения. И только под вечер он вдруг почувствовал необъяснимое желание выйти из этого проклятого огромного дома, выйти на улицу, под летний дождь, который бы смыл с него всю эту нелепость жестоких предательств. Его предали сегодня утром. Он предал два месяца назад. Он вышел, почти выбежал во двор. Взгляд метнулся к воротам. Черный всполох… Он не верил своим глазам… Уткнувшись черной мордой в ворота родного дома, среди грязи, разведенной летним дождем, темным упреком лежал Шейд, лежала черная тень. Неужели он нашел дорогу домой? Неужели он пришел к нему тогда, когда его снова кинули? Он бросился на колени, не придавая значения грязи и лужам: «Шейд, неужели ты вернулся?» Ни звука, ни движения. Черные глаза закрыты… Нет, только не это, не сейчас. Он стал трясти его хрупкое, насквозь мокрое тело, кричать сквозь пелену дождя, но все напрасно… Прислушался к сердцу, оно больше не билось. А тело оставалось все еще теплым… Он умер совсем недавно, уткнувшись мордой в родные ворота… Тот, кого он предал и оставил, пришел к нему, умирая. С ним рядом не было хозяина, с ним рядом не было никого, только дождь. Старый пес умер в одиночестве. Наверно, так умрет и его хозяин. По его щекам текли слезы. Плакать – не по-мужски…да какого черта! Какой смысл скрывать слезы, когда ты потерял друга? Он прижался к мокрому, безжизненному телу, уткнулся в слипшуюся шерсть единственного друга… И почему он назвал его Шейдом – тенью? Разве это была его тень? Разве в тени могло жить столько благородства, верности, преданности? Сегодня умер его единственный друг, единственное, не предавшее его существо. Она ушла, заставила его предать…он сам виноват, и сердце было ослеплено уже не существующей любовью… Он страдал столько долгих мучительных лет, в ожидании ее возращения, которое обернулось новым предательством. И только одно, единственное в мире сердце, преданно билось о нем даже вдалеке… Человек предал его сегодня, не собака. Собака – не человек…
Spicy95: У меня умирает собака. Такая простая фраза... Квартира. Тишина. Отчаяние. Еще не слишком сильное, просто отчаяние от невозможности помочь, невозможности даже просто поверить в это. Приговор - рак. ...Очереди в клинике. Собаки и кошки, больные, грустные... У людей в глазах тоска, почти сравнимая по силе с тоской в глазах их любимцев... Два с половиной часа длится операция над каким-то несчастным котом. Два с половиной часа сидим у дверей, делимся опытом и горем с соседями. Наконец, наш черед. ...Хирург подтверждает диагноз, поставленный нашим домашним ветеринаром. Рак. Отчаяние ненадолго одерживает победу. А где-то невдалеке, прислонившись щекой к пушистому боку старой овчарки, тоже рыдает девушка... Затем отчаяние отступает, я начинаю развивать бурную деятельность. Надо колоть обезболивающие? Нет проблем! Подкожно? Ерунда... Теперь... внутримышечно?.. Руки трясутся, снимая с иглы шприца защитный колпачок... Ничего... Это тоже несложно. Ночь. Среди ночи плач. Поднимаюсь, иду утешать, даю анальгин, сижу рядом... десять минут... двадцать... час... А она скулит, скулит, подвывает от боли... Потом засыпает... Ложусь спать и я. Неделя проходит как в кошмарном сне, словно вокруг смыкается черное болото. И я тону, тону, меня затягивает в беспросветную глубь. Меня и мою собаку. Каждое утро - укол. Каждую ночь поднимаюсь с тяжелой головой, снова колю, снова сижу, снова иду спать. Отчаяние сгущается над нами. И тогда мама говорит: - Надо усыпить. Стискиваю зубы. Обшариваю Интернет. На онкологических форумах оставляю сообщения, пишу ветеринарам, пишу товарищам по несчастью, отыскиваю все новые и новые способы - не вылечить даже. Просто остановить рост опухоли... ...а в Сети тоже подстерегает отчаяние. На веб-странице не видны следы от слез, но чужие слезы жгут меня даже с монитора. Люди из последних сил бьются, бьются - каждый в своем болоте, каждый в своем персональном аду. "Помогите... помогите..." Истории, которые страшно даже просто читать. Нахожу известную клинику при онкологическом центре. На следующее же утро еду туда. Ампутация или смерть. И никто не может сказать даже, проснется ли она после операции. Старая собака с больным сердечком... В конце сентября ей исполнится четырнадцать лет. Если исполнится. Вторая неделя. Гулять теперь выносим: почти не может ходить. Кормлю ее с рук - иначе не ест. "Геркулес" заброшен и забыт. Варим ей сосиски, покупаем свежую печеночку, фарш, мороженое... Каждый вечер ставлю капельницу, на ночь ввожу уже димедрол. Теперь мы хотя бы спим ночами. Отчаяние поселилось в квартире... Кажется, что уже навсегда. Даже дышать тяжело... А я все вспоминаю маленького песочно-рыжего щенка... Тогда, почти четырнадцать лет назад, принесенного домой; смешного, еще безымянного ушастого щенка... Ей плохо, и золотистая шерсть, потемневшая со временем, утратила свой шелковистый блеск; и морда вся седая, и зубы сточились с годами... А мне все чудится, что прошлое вернулось и в жизни у меня главная радость - собака... А она смотрит на меня, следит взглядом, не понимая, за что ей такое... Только я не могу помочь, потому что я тоже не знаю - за что... Раньше я молилась о том, чтобы ее сумели спасти... Теперь я стала молиться, чтобы она умерла сама, во сне... Только, даже если кто-то есть там, наверху, неважно - один ли Бог или несколько, они не услышали меня. Или просто поленились помочь... Третья неделя. Я уже забыла, как это - засыпать без слез. Потому что я решилась. И через два дня она умрет... Последняя ночь. И этой ночью она пришла ко мне, как раньше. И не спала. Просто лежала рядом. Мы вместе лежали на полу, накрывшись одним одеялом, ей уже не хотелось залезать на диван. Последние часы. Мы вышли на прогулку. Я никак не могла понять, что это - конец. Что больше я никогда не выйду с ней погулять. Никогда. Вернулись домой. Она уже знала все. Она знала, что я хочу ее убить. Я не верила раньше, что собаки могут плакать слезами... Когда раздался звонок домофона, мне показалось, что остановилось сердце... * * * У меня больше нет собаки.
Spicy95: СЕТТЕР ДЖЕК Собачье сердце устроено так: Полюбило — значит, навек! Был славный малый и не дурак Ирландский сеттер Джек. Как полагается, был он рыж, По лапам оброс бахромой, Коты и кошки окрестных крыш Называли его чумой. Клеенчатый нос рылся в траве, Вынюхивал влажный грунт; Уши висели, как замшевые, И каждое весило фунт. Касательно всяких собачьих дел Совесть была чиста. Хозяина Джек любил и жалел, Что нет у него хвоста. В первый раз на аэродром Он пришел зимой, в снег. Хозяин сказал: «Не теперь, потом Полетишь и ты, Джек!» Биплан взметнул снежную пыль, У Джека — ноги врозь: «Если это автомобиль, То как же оно поднялось?» Но тут у Джека замер дух: Хозяин взмыл над людьми. Джек сказал: «Одно из двух — Останься или возьми!» Но его хозяин все выше лез, Треща, как стрекоза. Джек смотрел, и вода небес Заливала ему глаза. Люди, не заботясь о псе, Возились у машин. Джек думал: «Зачем все, Если нужен один?» Прошло бесконечно много лет (По часам пятнадцать минут), Сел в снег летучий предмет, Хозяин был снова тут... Пришли весною. Воздушный причал Был бессолнечно-сер. Хозяин надел шлем и сказал: «Сядьте и вы, сэр!» Джек вздохнул, почесал бок, Сел, облизнулся, и в путь! Взглянул вниз и больше не смог,— Такая напала жуть. «Земля бежит от меня так, Будто я ее съем. Люди не крупнее собак, А собак не видно совсем». Хозяин смеется. Джек смущен И думает: «Я свинья: Если это может он, Значит, могу и я». После чего спокойнее стал И, повизгивая слегка, Только судорожно зевал И лаял на облака. Солнце, скрытое до сих пор, Согрело одно крыло. Но почему задохнулся мотор? Но что произошло? Но почему земля опять Стала так близка? Но почему начала дрожать Кожаная рука? Ветер свистел, выл, сек По полным слез глазам. Хозяин крикнул: «Прыгай, Джек, Потому что... ты видишь сам!» Но Джек, припав к нему головой И сам дрожа весь, Успел сказать: «Господин мой, Я останусь здесь...» На земле уже полумертвый нос Положил на труп Джек, И люди сказали: «Был пес, А умер, как человек».
esher: Легенда о сотворении человека из уст самого Карела Чапека «… В раю все звери мирно и счастливо рождались, жили, умирали, и только одни собаки чем дальше, тем были всё печальней. И спросил господь бог собак: «Почему вы печальны, когда все звери радуются?» И ответила самая старая собака: «Видишь ли, господи, остальные звери всем довольны, ничего им не нужно; а у нас, собак, в голове — кусок разума, и мы через это знаем, что есть что-то выше нас, есть ты. И ко всему-то мы можем принюхаться, только к тебе не можем; и в этом у нас, собак, нехватка. Поэтому просим тебя, господи, утоли нашу печаль, дай нам какого-нибудь бога, к которому нам принюхаться было можно». Улыбнулся господь бог и сказал: «Принесите мне костей; я сотворю вам бога, к которому можно будет принюхиваться». И побежали собаки в разные стороны, и принесла каждая из них по кости: которая львиную, которая лошадиную, которая верблюжью, которая кошачью, — словом, от всех зверей. Только собачьей кости ни одна не принесла: потому что ни одна собака ни до мяса собачьего, ни до собачьей кости не дотронется. И набралась тех костей огромная груда, и сделал из них господь бог человека, чтоб у собак свой бог был, к которому можно принюхиваться. И оттого что человек сделан из костей всех зверей, кроме собаки, у него и свойства всех зверей: сила льва, трудолюбие верблюда, коварство кошки, великодушие коня; только собачьей верности, только ее одной нету!…»
esher: "Мальчик и пес" Парень лет восемнадцати шел по парку. Он слегка приволакивал обе ноги, отчего его походка выглядела немного странно. Но спина его была ровной, шаг – уверенный, взгляд прямой и твердый. На длинном поводке он держал собаку. Она была очень старой, это было заметно и по ее медленной неуверенной походке, и по седой шерсти, и по слезящимся глазам. Они шли рядом, и сразу было видно, что они вместе. *** - Мам! Смотри, собака! – звонкий детский голос разорвал привычный гул большого города. – Можно я отдам ей свой бутерброд? Мила тяжело вздохнула. Опять начинается. Димка уже замучил ее просьбой купить собаку. Прямо Малыш и Карлсон какой-то. Но Мила категорически была против. Сначала бесконечные лужи, потом шерсть… К тому же она прекрасно понимала, что все заботы о собаке – прогулки, кормежки, прививки и прочее – лягут на ее плечи. Димка был еще слишком мал, чтобы мог ухаживать за другим живым существом. - Димка, ты же знаешь, за собакой некому ухаживать. Я целыми днями на работе, ты в школе, к тому же ты еще слишком маленький. - А папа? - А папа, - тут голос Милы предательски дрогнул, к счастью, Димка в силу возраста еще не мог обратить на это внимание, - а папе некогда приезжать к нам, чтобы гулять с собакой. Димка насупился. Мила, снова вздохнув, достала из пакета бутерброд, припасенный на тот случай, если Димка проголодается во время прогулки, и отдала сыну. Мальчик подошел к лежащему псу и аккуратно положил рядом с его мордой кусок хлеба с колбасой. *** Пес был уже очень старый. Он просто лежал на траве парка и ждал, когда же наконец погаснет этот яркий свет, который так раздражал его воспаленные глаза. Неожиданно перед ним возник маленький человечек. Он протянул кусочек чего-то очень вкусно пахнущего. Пес бережно взял угощение и благодарно лизнул сладко пахнущую ладошку. Мальчик отбежал и ушел, все время оглядываясь. Псу вдруг стало очень тепло. Он прикрыл глаза и уснул. Навсегда. *** Через несколько дней Мила вышла с Димкой погулять на детскую площадку. Дети резвились, шумели, гонялись друг за другом, катались с горки. Димка тоже бегал со всеми, радостно смеясь. Он полез на турник. Мила хотела его остановить, но не успела. Димка сорвался вниз, нелепо шлепнулся и не смог встать. Спустя три месяца почерневшая от горя Мила привезла Димку домой. В инвалидном кресле. Врачи допускали, что еще не все потеряно, но поверить в это было сложно. Скорее всего Димка уже не сможет ходить никогда. И Димка… в кресле… серьезный и тихий, даже в свои восемь лет понимающий, что случилось что-то очень плохое… Он уже не плакал и не боялся… *** Мила вкатила коляску в коридор. Вздохнула. И открыла дверь в соседнюю комнату. Оттуда, смешно переваливаясь на коротких кривоватых лапках, выполз мохнатый рыжий щенок. Он забавно морщил мордочку и тыкался во все мокрым черным носом. - Димка, - как сумев строго сказала Мила, - ты обещал, что будешь воспитывать собаку сам. Пришло время сдержать обещание. *** Через полгода Димка встал из кресла. Он очень быстро уставал и садился обратно, но он мог сделать несколько шагов. А еще через пару месяцев он сам пошел гулять со щенком (теперь уже взрослым псом), названным смешным и непонятным именем Бендик. Димка очень медленно шел, держась за руку Милы, неуверенно переступая ногами. Но шел. Сам. *** Прошло 10 лет. Бендик постарел, и уже сам с трудом передвигал лапы. А Димка, теперь уже Дима, шел рядом с ним, готовый, если что, подхватить его. И Дима знал, что этой собаке он обязан тем, что идет. Они шли рядом. Молодой прихрамывающий парень и старый пес. И им было хорошо вместе.
esher: "КАК НАУЧИТЬ СОБАКУ ПЛАВАТЬ, ЕСЛИ ОНА БОИТСЯ ВОДЫ?" Опыт сей был произведен нашими знакомыми. У них был ньюф от очень дипломированных родителей. Родители имели высшие баллы по спасению на водах. Щенны данных родителей отличались особой любовью к водной стихии, но как всегда - в семье не "без урода". Приобретенный член семьи развеял все мифы о любви данной породы к воде. Когда собакина в милом щенячьем возрасте решили подвести к воде, состоялся грандиозный скандал с "отзывчивыми людьми", поспешившими на помощь убиваемой собаке ( так решили люди, которые, услышав дикие вопли щенна, не смогли остаться равнодушными к судьбе собакина! ) А дело обстаяло так. Щена вывели на берег финского залива и кинули палочку в воду. Щен, не чувствуя подвоха со стороны горячо любимых "мамы" и "папы" весело понесся в воду, но когда , со свойственной молодости азартом, влетел в воду, вот здесь он наверняка и понял, как ошиблась природа, родив его ньюфом (наверняка он думал в тот момент , ну почему же я не балонка, с которой сдувают пылинки и не производят над ней таких гестаповских экспериментов). Щен просто остановился в воде, приподнял переднию лапу и дико взвыл на одной ноте.Так он стоял и, не меняя тональности, призывал своих "родителей" спасти немедленно из этой гадской неприятной ужасной среды, по ошибке природы угатованной его судьбе. И как раз в это момент появились "соболезнующие" люди". Увидев такую картину , они решили , что щена вообще решили утопить (видно, мыслительные способности и способность анализа ситуации напрочь сбились с адекватного курса из-за издаваемого ультразвука бедного животного, тем более, что ученные уверяют - от него даже люди с сума сходят!) Молодой человек, не меняя темпа движения, с ходу двинул "папе" в глаз и обматерил "маму" последними словами, но так как "папа" был оченно заслуженным спортсменом в боевых искусствах, то бой закончился, не успев начавшись, полной победой над "противником" в лице молодого человека. Но здесь на подмогу выбежала чуть приосавшая подруга собакалюба, в миг оценив ситуацию и силы противника, вцепилась в волосы "мамы", исповедуя принципы чисто конкретно русского менталитета женщины "декабристки" , куда мужчина, значит и мне там место найдется. Но "мама" тоже была женщина не простая, а комсомолка, спортменка и вообще умница. Она быстро успокоила "декабристку" левым хуком. Потом начались долгие объяснения причины оказания щена в воде. А что же наш щен? Он в это время (все продолжалось минут 15) развернулся мордой к берегу и заинтересованно наблюдал за развитием ситуации на берегу, при этом не забывая оповещать весь мир о своей личной трагедии и все в том же ультразвуковом диапозоне, делая лишь остановку для набора чистейшего, настояного на соснах, воздуха. Люди на время выпали из этого мира, для решения своих людских проблем. И вдруг вспомнили, а главное услышали, с кем и зачем они собственно сюда пришли. Щен был благополучно извлечен из вражеской среды обитания (пуская там рыбки дурные живут, на то им плавники даденны!) Произошло это, когда щену было 4 месяца, и до 1, 5 лет больше данные опыты не производились (помятуя о последствиях давней прогулки) Хочу заметить для гринписовцев, было это в середине лета, жара стояла такая, что асфальт плавился, а температура воды у берега была не менее 25 градусов. Собачка вобщем не простудилась. Но шло время. Щен вырос в шикарного кобеля. И вскоре встал очень остро вопрос в получении каких- нибудь баллов по спасению на водах.Так как заводчик оказался очень ответсвенным товарищем, он потребовал от хозяев данного испытания, пригрозив в противном случае не выдать родословную. А так как "папа" был спортсменом, он очень трепетно относился ко всяким регалиям, как к своим, так и своих близких, а на тот момент ньюф стал уже законным членом семьи со всеми вытекающими из этого последствиями. Как я уже писала несколько выше, наш народ не чужд рационализаторским идеям. "Папа" долго думал , как без последсвий для своей и собакиной психики научить хотя бы подходить к воде своего члена семьи. И тут его посетила светлая мысль (с его точки зрения) Началось претворение в жизнь идеи. Собакина перестали кормить. И не кормили 4 дня. На такую новаторскую идею все домочадцы ополчились, но поскольку доминирующим самцом в стае был "папа", с ворчаньем смирились. Песа бегал 4 дня ничего не понимая, что случилось, почему отлучили от кухни, в чем он провинился . И когда все поняли, что песа уже начинает от голода жрать деревянные предметы в доме (чего он не позволял себе даже будучи щеном), взмолились и попросили "папу" поделиться его идеей. "Папа" тоже не изверг, решил , что пора собакину открывать новые горизонты его существования. После обеда "папа" вывел всех домочадцев на берег финского залива. Открывшаяся картина людям, думаю, удивила бы даже такого заядлого "моряниста", как Айвазовский. На воде, невдалеке от берега, колыхался плотик......А на плотике были самые изысканные лакомства песы. Для песы это был удар ниже пояса , он ожидал чего угодно от этих сбреднивших людей, но не такой подлости. Но всегда убеждаюсь в народной мудрости поговорок, в данном случае "голод не тетка". Да, еще забыла , от берега к плотику была привязана веревка поверх воды, а на ней нанизаны кусочки наивкуснейших венских сосисок. Колебания и душевные метания песы заняли не более одной минуты. Он очень аккуратно пошел к плотику (стараясь при этом, замочить как можно меньшую площадь своего тела), но распробовав первый кусочек сосисочки, со всей мощи своего молодого тела полетет по воде к плотику. С тех пор в течении месяца песа получас свою порцию еды только на плотике. А в середине августа начались регулярные занятия с инструктором. Вот вам один из примеров неординарного мышления русского человека.
esher: Хочешь похудеть, обрести отличную спортивную форму, начать радоваться жизни? МЫ ЗНАЕМ КАК!!!! Для этого вам нужно приобрести у НАС необходимое оборудование. Мы рекомендуем великолепный тренажер - "Универсальный Жизнеусложняющий Агрегат Собаковидный" (УЖАС) отечественного, или импортного производства. В комплект оборудования также могут входить дополнительные приспособления в виде ошейника, поводка или удавки (можно для себя) (покупаются отдельно). Для достижения Вами наиболее весомых результатов, оборудование (УЖАС) должно иметь ряд необходимых характеристик. Таких как: *Умение и желание грызть обувь, одежду, мебель. *Принципиальное желание справлять "нужду" в неположенном месте, умение все это делать исподтишка, чтобы Вы могли полнее насладиться результатами. *Таймер запуска сверхскоростных перемещений по квартире, лая и игр должен иметь возможность неожиданного включения (не реже 5 раз в неделю) в период с 0 до 4 часов утра. *Неукротимое желание гулять без Вас, высокая скорость передвижения, частичная или полная потеря слуха и реакции на команды, включающаяся в момент отстегивания поводка и высокая выносливость. Используя наш тренажер в домашних условиях, Вы, кроме всего прочего, обретете немыслимые ранее умения, как то: *Мыть квартиру каждый день, не реагировать на шум по ночам. *Вы научитесь не вздрагивать от резких звуков на ухо, ваша кожа станет плотной и непрокусываемой! *Вы начнете ценить вещи не за эфемерную красоту и утонченность, а за прочность и несъедаемость. Тренировки на улице рекомендуем проводить в местах специально оборудованных трудно проходимыми для Вас препятствиями, имеющих сложный рельеф местности и достаточную площадь (не менее 1 кв. км.). Идеально подходит: район Вашего проживания. Поскольку наиболее весомые результаты достигаются при занятиях в группе, начало занятий должно совпасть с началом занятий Ваших соседей с подходящим оборудованием (УЖАСами). Предложенное нами оборудование позволит Вам в сжатые сроки приобрести, отточить и улучшить не только физическую форму, но и сбросить вес. Кроме того, регулярные тренировки 3 раза в день, позволят обрести новые знания и умения. Например: А. Быстрое определение направления и траектории передвижения УЖАСа. Для этого следует напрягать необходимые группы мышц, отвечающих за повороты тела, головы, глазных яблок. Кроме этого развиваются внимательность и умение анализировать. Б. Быстрый старт. Чем быстрее Вы сможете начать движение, тем меньший урон Ваш УЖАС успеет нанести себе и окружающим. Достигается напряжением коротких (быстрых) мышц тела. В повседневной жизни этот навык помогает догонять отъезжающий транспорт и уверенно чувствовать себя в нескольких очередях сразу. В. Выносливость. Иногда процесс погони за убегающим оборудованием может затянуться на неопределенное время. Поэтому очень важно экономно расходовать силы и следить за дыханием. Оптимальным считается передвижение со скоростью 12-15 км/час, дыхание через нос. Команды, подаваемые Вами в этот период должны состоять не более чем из 2-3-х слов. Наиболее часто используемые варианты: "Ко мне, сволочь!", "Стоять, #####, убью!", "Фу, скотина!" и некоторых других. Данные команды должны подаваться на выдохе для сохранения ритма дыхания. Г. Аккуратность. В процессе преодоления препятствий, таких как – проезжающие или стоящие автомобили, заборы, детские площадки, следует помнить о весьма приличной стоимости некоторых из них. Кроме того, Ваша одежда, при столкновении, или ином непосредственном контакте с препятствием, может придти в негодность. Поэтому рекомендуем не надевать на тренировку дорогостоящую форму и отнестись с пониманием к последующим претензиям со стороны владельцев препятствий. Д. Физическая сила. Зачастую тренирующийся находит свое оборудование, находящимся в процессе увлеченного жевания оборудования соседа и не желающего расставаться с ним по своей воле. В этом случае необходимо напрягая мышцы рук, ног и спины отделить общающихся УЖАСов друг от друга и удерживать их на вытянутых руках до подхода другого тренирующегося. Как вариант – поднять своё оборудование, находящееся в степени крайнего возбуждения и неудовлетворения, выпрямляя спину и сокращая бицепсы, на руки и нести домой удерживая равновесие и не давая ему вырваться. Е. Пополнение словарного запаса. Отрабатывается путем выслушивания и запоминания эпитетов, словосочетаний, понятий, трехэтажных оборотов, присутствующих в лексиконе других тренирующихся, столкнувшихся с Вашим оборудованием. Процесс является обоюдным, а потому наиболее предпочитаемым. Обратите внимание, что Ваша неординарность и воображение, большие познания в животном мире, а также знание подробностей личной жизни соседних тренирующихся, могут привести к весьма ощутимым результатам. Кроме того – это расширит Ваш кругозор и сферу общения. Ж. Отработка навыков рукопашного боя. Происходит под воздействием обстоятельств, препятствующих продолжению пункта Е, как то – нервное перевозбуждение тренирующихся вследствие ограниченности словарного запаса одного из них. Проявляется в хаотическом сокращении всех возможных мышц тела с целью приведения оппонента в состояние релаксации и осознания им собственной ничтожности. Необходимо помнить, что превышение мер необходимой самообороны может стать препятствием к продолжению Ваших тренировок на срок до 3-х лет. Ну и наконец, когда Вы, придя домой, усталый и разбитый, сядете зашивать очередной разорванный диван, Вы, наконец, поймете как Вам повезло. Какое счастье иметь такое чудо, как Наш тренажер "УЖАС" рядом с собой. Ваша однообразная жизнь закончилась! И началась новая, неординарная и насыщенная ! Преобретайте себе "УЖАС" и все Ваши нынешние проблемы будут вспоминаться с ностальгической тоской как невинные детские огорчения.
esher: Настоящий Рай Как-то раз шли по дороге человек, конь и собака. Когда проходили они мимо огромного дерева, попала в него молния и испепелила всех троих. Однако человек не сразу понял, что уже покинул этот мир, и продолжил путь вместе с конём и собакой (порой покойникам тр###ется некоторое время, чтобы осознать перемену своей участи). Путь был долог и шёл в гору, солнце пекло нещадно, и все трое измучились от жары и жажды. И вот за поворотом открылся им величественный мраморный портал, а за ним — площадь, вымощенная чистым золотом. Посередине бил фонтан холодной и чистой воды. Путник направился к стражу, охранявшему вход. - Здравствуй. - Здравствуй. - Как называется это прекрасное место? - Это — Рай. - Как славно, что мы добрались до Рая, нам очень хочется пить. - Можешь войти и пить, сколько захочешь. - Но мои конь и собака тоже страдают от жажды. - Очень сожалею, — ответил страж. — Но животным сюда нельзя. Путник огорчился, потому что жажда мучила его нестерпимо, но в одиночку пить не стал, а поблагодарил стража и пошёл дальше. Долго шагали они вверх по склону и совсем выбились из сил, но вот, наконец, увидели некое поселение, обнесённое покосившейся и ветхой деревянной оградой, а за ней — немощёную дорогу, с обеих сторон обсаженную деревьями. В тени одного из них лежал, прикрыв лицо шляпой, какой-то человек и, по всей видимости, спал. - Здравствуй, — поздоровался путник. Тот молча склонил голову в знак приветствия. — Я, мой конь и моя собака умираем от жажды. - Вон за теми камнями есть источник. Пейте вволю. Путник, конь и собака пошли к источнику и утолили жажду. Потом путник вернулся, чтобы поблагодарить. - Приходите, всегда будем вам рады, — отвечал тот. - А не скажешь ли, как называется это место? - Рай. - Рай? А страж у мраморного портала сказал нам, что Рай там. - Нет, там не Рай. Там — Ад. - Отчего же вы не запретите им называться чужим именем? — растерялся от неожиданности путник. — Эти ложные сведения могут вызвать страшную путаницу! - Ничуть не бывало; на самом деле они оказывают нам большую услугу. У них остаются все те, кто оказывается способен предать лучших друзей.
esher: Андрей Смирягин ИСТРЕБИТЕЛЬ СОБАК Четыре часа пополудни. Мы собираемся в кабинете шефа, расположенном на антресолях нашего офиса и завариваем кофе. Разговор сегодня почему-то заходит о собаках. Наш шеф, невысокий, с мохнатыми бровями человек, набивает ароматным голландским табаком трубку и спрашивает: - Какие же породы собак вам больше всего нравятся? Все сотрудники фирмы, "искушенные" кинологи, начинают называть диковинные породы, что-то вроде "эдельвейс-барсук-терьер". Шеф усмехается и говорит: - А по мне, так нет лучшей породы, чем "бездомная". Вы спрашиваете, почему? Да как-то не складывались в моей жизни отношения с собаками. Шеф сделал паузу, в задумчивости попыхивая трубкой. Мы переглядываемся в предвкушении интересной истории и устраиваемся поудобнее. Шеф не заставил себя долго ждать. "Собаки всегда видели во мне скорее большую отбивную с глазами, - начал он, - чем уникальное творение природы. Я им платил тем же, не отказывая своей ноге в удовольствии пнуть какую-нибудь зарвавшуюся болонку, решившую испробовать меня на съедобность. И вот как-то весной, лет двадцать тому назад, я шел по улице, перепрыгивая через лужи, размышляя о том, что если весной и есть грязь, то исключительно лечебная. И в тот момент, когда я в очередной раз повис в прыжке над огромной лужей, вдруг что-то культяпое и визжащее вцепилось мне в ногу. Придя в себя после падения, я обнаружил, что сижу в грязной воде, штанина порвана, а рядом на берегу стоит рыжий урод и весело виляет несуществующим хвостом. Я пошарил на дне лужи в поисках булыжника, но здесь появилась хозяйка песика, и моя ненависть к нему превратилась в острую зависть. Я вдруг понял, что готов хоть всю жизнь гулять на поводке у этого удивительно красивого создания. - Куда ты залез, негодный мальчишка? - с притворной строгостью прикрикнула она на своего питомца. - Ты же можешь простудиться! Песику, по-видимому, было на это замечание начхать, что следовало из его наглого заявления: "Тяв-тяв!" Сам я не очень люблю привлекать внимание к своей персоне, но все же мне было приятно, когда она, наконец, заметила и меня: - Ой, молодой человек, вы не ушиблись? Кажется, вы порвали себе брюки! - Какие пустяки - брюки! - ответил я, даже и не вспоминая про рану на самой ноге. - Дома у меня, если поискать, еще найдутся. - А мой Буля, случайно, вас не покусал? Песик угрожающе зарычал. - Вовсе нет, - понял намек я. - Наоборот, такой славный шалун. Девушка в блаженстве заулыбалась. - Пойдемте, - предложила она. - Я живу здесь недалеко. Вы сможете почиститься, а с брюками я что-нибудь придумаю. Как видите, завязка любовного романа налицо, но проклятая шавка вскоре после нашего знакомства занемогла, неделю, скуля, угасала, а затем в жутких судорогах издохла. И представьте, Капе (а девушку звали Капитолина) взбрело в голову, что на псину так удручающе подействовало наше с ним столкновение. Как будто это я его укусил, а не наоборот. Но Капитолина была помешана на породистых собаках. Она обвинила меня в том, что у меня испорченная кровь, и это убило ее бедного Булю. Одним словом, мы поссорились..." На этом месте шефа прервал телефонный звонок. Он снял трубку: - Вас слушают... Звоните из автомата?.. А куда?.. Андрюшу?.. Вы ошиблись, девушка... Шеф положил трубку и продолжил: "Помирились мы два месяца спустя, когда у Капитолины появилась новая собака, еще породистее прежней. На этот раз на пса вообще не рекомендовалось дышать, так как его родословная прослеживалась аж до английских лордов времен войны Алой и Белой розы. Капа души в нем не чаяла и, как я теперь понимаю, помирилась со мною лишь для того, чтобы я помогал его выгуливать. Дело в том, что домашний любимец очень скоро размерами начал напоминать бычка, а по желанию непременно идти своим путем мог поспорить с трамваем. Я не могу пожаловаться на недоедание в детстве, но, ведя его на поводке, я всегда мучительно соображал, кто к кому привязан. Никто никогда не узнает, сколько крови мне испортил этот ходячий желудок на четырех лапах. Одним из его любимых развлечений было подкрасться сзади, когда меньше всего этого ждешь, разбежаться и прыгнуть всей своей тушей на спину. А надо сказать, что к тому времени я уже решил признаться Капитолине в любви и предложить ей руку и все, что к ней прилагается. Представьте теперь, что в ту секунду, когда вы с дрожью в коленях и слабостью в животе готовитесь произнести заветные слова, сверху на вас падает пятьдесят килограммов шерсти, репейников и слюней! И вот однажды я, как обычно, зашел к Капе, чтобы сопровождать ее и собаку на прогулке. Она вышла навстречу в коротеньком халате, едва прикрывавшем ее и наполовину, от чего мой пульс участился ударов до двухсот. - Я заболела, - сообщила она простуженным голосом, передавая мне поводок, - и тебе придется сегодня гулять с Гектором одному. Я с ненавистью посмотрел на переминающуюся с лапы на лапу собаку. И здесь я вдруг почувствовал влажный поцелуй на своей щеке, смешанный с горячим шепотом: "Тебе я доверяю, как самому близкому человеку". Сказать в ответ я ничего не успел, так как подлый пес уже выволок меня на лестничную площадку, больно стукнув головой о косяк двери. Только мы вышли на улицу, как Гектор рванул поводок. Карабин не выдержал, и взбесившийся волкодав растворился в вечернем городе..." В этом месте шеф глубоко и патетически вздохнул: "Не знаю: то ли он приревновал меня к хозяйке и решил больше не возвращаться, то ли его из-за породистости украли, но больше никто и никогда его не видел". Снова зазвонил телефон. Шеф снял трубку. - ...Андрюшу?... Девушка, вы меня с вашим Андрюшей извините, но пальчик-то нужно совать в ту дырочку... Шеф в раздражении бросил трубку. "Для меня все было потеряно. Капитолина назвала меня вредителем всего человечества и сказала, что не желает иметь ничего общего с убийцами, насильниками и людьми, которых не переносят собаки. Месяц я ходил возле дома Капитолины, как тень отца Гамлета, пока мне в голову не пришла гениальная идея. У моего приятеля была сучка английского коккер-спаниеля, и как раз недавно она ощенилась. Я бросился к нему, и успел как раз вовремя - остался последний щенок. Я решил принести его Капитолине, предложить выйти за меня замуж - а там будь что будет. Третья по счету собака и стала роковой в моей жизни..." Шеф докурил трубку и стал рассеянно ее выбивать о толстый каблук своего ботинка. - И она согласилась? - не выдержала напряженной паузы секретарша Ирочка. Шеф не успел ничего сказать - в третий раз зазвонил телефон. - Девушка, я же... А, это ты, Капочка! Ну, не надо так кричать. Я все сделал, как ты сказала: погулять с ним сходил, после хорошенько вымыл и дал собачьих консервов... А что я могу сделать, если он жрать не хочет? Не надо давать этому попрошайке мармелад... Куда отвезти? К ветеринару? Капуля, лапонька, у меня же работа, люди и... Ну, прости меня. В самом деле, какие люди, когда у песика понос. Сейчас выезжаю... В трубке послышались короткие гудки. Весь офис беззвучно корчился от смеха. Шеф посмотрел на нас укоризненно и со вздохом произнес: - Вот я и говорю, что самая близкая мне порода собак - это те, которые бездомные.
esher: А, ведь, все могло быть и по-другому… Я мало, что помню о том месте, где я родился. Это место было перенаселенным, там было темно и люди с нами совсем не играли. Я помню свою маму и ее теплую и мягкую шерстку, помню, что она часто болела и была очень худенькой. У нее никогда не хватало молока для меня и моих братиков и сестричек. Я помню, как многие их них умирали и как я скучал по ним. Я помню тот день, когда нас разлучили с мамой. Мне было тогда грустно и страшно, у меня только-только прорезались молочные зубы, и я должен был еще хоть чуть-чуть побыть с мамой, но она была очень больна, а люди то и дело повторяли, что им нужны деньги и что им надоели эти собачьи выходки, мои и моей сестры. Нас посадили в клетку и увезли в чужое, незнакомое место. Только нас двоих. Мы прижались друг к другу, нам было холодно и страшно, ни одна человеческая рука нас так и не погладила. Так много взглядов, голосов и запахов! Мы оказались в магазине, где было много разных животных! Кто-то квакал, кто-то мяукал, кто-то пищал… Нас сестрой посадили, вернее, затолкали в очень маленькую клетку. Я слышал, что там были и другие щенки. Я видел, как люди на меня смотрели. Мне нравятся «маленькие люди», дети. Они выглядят веселыми и счастливыми, они хотят поиграть со мной. Все дни мы проводим в маленькой клетке, иногда плохие люди стучат по стеклу и пугают нас, нас постоянно вытаскивают и дают смотреть и щупать другим людям. Кто-то обращается аккуратно, кто-то делает больно, и всегда кто-то говорит: «Они такие хорошенькие, хочу такого», - но никто никогда не забирает нас с собой… Вчера ночью, когда в магазине было темно, моя сестра тихо умерла. Я положил голову на ее еще теплый живот и слушал, как жизнь покидает ее худенькое тельце. Я слышал, как люди говорили, что она больна и что ее надо продать за полцены, лишь бы она поскорее исчезла из магазина. Утром ее достали и выкинули в помойку, я только и успел пискнуть ей вслед… Сегодня пришла одна семья и купила… меня!!!! Какое это счастье! Они очень приятная семья, они очень-очень хотели меня себе. Они купили мне миску и еду, а девочка держала меня на руках, нежно и осторожно. Я так сильно люблю свою маленькую хозяйку! Мама и папа сказали, что я самый замечательный на свете. Меня назвали Ангелом. Мне нравиться облизывать своих новых людей. Семья заботиться обо мне, они любят меня, они нежны и аккуратны со мной. Они терпеливы и учат меня тому, что можно, а что нельзя, они кормят меня и дарят мне много любви. Я хочу всю жизнь радовать своих людей. Я люблю свою маленькую девочку, мне нравиться играть с ней и резвиться на улице. Сегодня мы ходили к ветеринару. Это было чужое место, и мне стало страшно. Мне сделали несколько уколов. Мой самый лучший друг, маленькая девочка, сказала, что это не страшно и я успокоился. Наверное, этот ветеринар сообщил моей семье что-то не слишком хорошее, потому что они были очень расстроены. Я слышал слова про тяжелую дисплазию бедренных суставов и еще что-то про мое сердце…Я слышал что-то про щенячий комбинат, про безответственных заводчиков и про больную маму…Я не знаю, что означают все эти слова, но мне очень больно смотреть, как расстроились мои люди. Но все-таки они любят меня, а я безумно люблю их. Теперь я уже шестимесячный. В то время когда вокруг меня все сильны и здоровы, могут бегать и резвиться, мне каждое движение дается с невыносимой болью. Боль не прекращается никогда. Мне больно бегать и играть с моей любимой маленькой девочкой, и мне тяжело дышать. Я стараюсь сделать все для того, чтобы быть сильным, таким, каким я должен быть, но мне очень тяжело. Мое сердце надрывается от боли, когда я вижу, как грустит моя девочка, и слышу, как ее родители говорят, что это время пришло. Мы несколько раз бывали у ветеринара, и никогда не бывало хороших новостей. Всегда был разговор о наследственных проблемах. А я лишь хотел чувствовать тепло, видеть солнечный свет и любить свою семью… Вчерашняя ночь была самая страшная, теперь боль мой постоянный спутник, мне больно даже приподниматься на лапах и пить. Я пытаюсь подняться, но могу только поскуливать от боли. Меня в последний раз относят в машину. Все очень печальны, а я не могу понять почему? Я сделал что-то плохое? Я пытаюсь быть хорошим и любящим, но что я сделал не так? Только бы избавиться от этой боли! Только бы утешить мою маленькую девочку. Она плачет. Я протягиваю к ней свой носик, чтобы лизнуть ее руку, но могу только скулить от боли. Стол ветеринара сегодня особенно холодный, мне очень страшно. Мои люди ласкают и обнимают меня, они плачут в мою мягкую шерстку. Я чувствую их любовь и грусть. Маленькая девочка нежно прижимает меня к себе. Как я благодарен ей за любовь! У меня все-таки получилось нежно лизнуть им руки… Я почувствовал легкое покалывание в загривке. Боль постепенно уходит, я чувствую, как меня окутывает покой. Теперь я могу нежно облизывать ей руки. Световое окошко делается все уже и превращается в сон, и вот я вижу свою маму, братиков и сестричек, резвящихся на далеком зеленом лугу. Они говорят мне, что это не боль, а счастье и спокойствие. Я говорю своей человеческой семье «До свиданья!» единственным способом, каким я умею это делать, - нежно махнув хвостиком… Я был создан дарить им радость много и много лет, но этому не суждено было сбыться. Видите, сказал ветеринар, щенков в зоомагазины поставляют из щенячьих комбинатов…Теперь боль окончательно покинула меня, и я знаю, что пройдет немало, прежде чем я снова увижу свою семью. А ведь все могло быть по-другому… Этот рассказ стоит передавать дальше – в надежде остановить подобные комбинаты и тех, кто разводит собак ради денег.
Katerina: Интересная темка
esher: Стихи к одной собаке Твой взгляд сияет верой неземной, Не встретишь у людей такого взгляда. О, как ты чист, склоненный предо мной… (И доедаешь тапки?! Фу, не надо!) Да! Этот мир был создан для тебя. Ты на меня взираешь как на гостью; Так мудро, снисходительно, любя… (Эй! Прочь с подушки с этой грязной костью!) Как ты силен и как хорош собой! Ты в поисках опасности и риска Готов на ратный подвиг и на бой… (Не подходи к аквариуму близко!) Мне нравится воинственный твой дух. Звучит твой голос радостно и звонко, И боевой твой клич ласкает слух… (Сейчас же прекрати трепать котенка!) От носа и до кончика хвоста Ты оптимист. Тебе чужда рутина, И косность, и мирская суета… (Не мог прогулки подождать, скотина!!!)
esher: Они уходят очень тихо, С собою сердца унося кусок, Чтобы потом к нам возвращаться В снах беспокойных наших вновь и вновь... Амстаффы, лайки и амбули, Борзые и дворяне всех мастей, Молоссы, таксы, спаниели, Овчарки, алабаи, фокстерьер. Гриффоны, гончие и зенненхунды, Бладхаунды, парии, спасатели людей, Боксёры, риджбеки и браки, Хохлатки, шнауцеры и бигли, Уиппеты, шарпеи, той-терьер... Простите, всех не перчислишь, Но наши отданы вам всем сердца... С тех пор, как вы, придя к жилищу человека, Остались рядом с нами, разделяя Всё в этой жизни, от начала до конца... А вам доподлино известно, Что значит взять собаку в дом?.. В ней - твари этой бессловесной - Самих себя мы познаем. Ваш пес кудлатый без отмычки Затворы сердца разомкнет, Хозяйские вберет привычки, Походку даже переймет. Впитает и такие думы, Что вы таили до поры... ...Любите всех, чьи псы добры. Страшитесь тех, чьи псы - угрюмы
esher: Да мне не надо от тебя Ни верных лап, ни взглядов нежных. Какое счастье! Ты, любя, Вновь испаскудил мне одежду. Как почитаешь те стихи, что о собаках - слёзы льются. А чтой-то там мой пёс затих? Стащил, подлец, печенье с блюдца! Да, он умён. Но он - хитрец. И на прохожих, сволочь, лает. Да он линяет, наконец! И иногда "благоухает" (когда найдёт приличный труп смердящей кошки или, может, дерьма кусок). Вот это друг! С такой-то вымазанной рожей! "Всегда он рядом!" Как же, да! Всё это выдумки и враки. Не доводилось никогда Тащить дружка за хвост из драки? И не случалось до утра Искать любимого по парку? И воплем дикого кота Пугать соседскую овчарку? "Всегда он рядом!" Не всегда, А только если жрать захочет, Иль в миске высохла вода. Или приспичит срочно ночью. Короче, тот ещё говнюк! Ну, что молчишь, хвостом виляешь? Такой вот пёс. Такой вот Друг. И я прощаю - ведь люблю. И ты, подлец, об этом знаешь.
esher: Песня Волкодава Одинокая птица над полем кружит. Догоревшее солнце уходит с небес. Если шкура сера и клыки что ножи, Не чести меня волком, стремящимся в лес. Лопоухий щенок любит вкус молока, А не крови, бегущей из порванных жил. Если вздыблена шерсть, если страшен оскал, Расспроси-ка сначала меня, как я жил. Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул, Забывая, каков над землей небосвод. Там я собственной крови с избытком хлебнул, До чужой лишь потом докатился черед. Я сидел на цепи и в капкан попадал, Но к ярму привыкать не хотел и не мог, И ошейника нет, чтобы я не сломал, И цепи, чтобы мой задержала рывок. Не бывает на свете тропы без конца И следов, что навеки ушли в темноту. И еще не бывает, чтоб я стервеца Не настиг на тропе и не взял на лету. Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного - умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага. Вот бы где-нибудь в доме светил огонек, Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке, Я бы спрятал клыки и улегся у ног. Я б тихонько притронулся к детской щеке. Я бы верно служил - и хранил, и берег, Просто так, за любовь! - улыбнувшихся мне... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок, И охота завыть, вскинув морду к луне. М.Семёнова
полная версия страницы